Большая редкость

Раз.

Куча запахов носится по моей кухне. Залазят в прозрачные стаканы на барной стойке, ныряют в шкафчики, где стоят специи, дразнят меня из-за витражей в кухонных дверцах. Нагло выпрыгивают , расширяя свою территорию до гостиной, детской…

Захлопываю дверь: «Я здесь хозяйка!» Бо-я-я-я-тся…

Во дворе мои старшие пацаны возятся с БМВ. Из окна кухни видно. Чёрными негритосскими руками шарят под капотом, в том месте, где больше всего изогнутых железяк. Разных размеров, форм и цветов, проводков, завинчивающихся крышечек, гудящих и движущихся механизмов.

Вот присели рядом на корточках…

Один говорит, другой слушает, кивает. Неа, – делает вид, что слушает… Не получается незаметно))) Муж вытягивает большие, самые чёрные правые пальцы, складывает их в ленинском жесте и пробует рассказать сыну понятней.

Я улыбаюсь возле окна. Своим старшим пацанам, помогающим друг другу, запахам, летающим по кухне, которые через четверть часа улягутся на столе обедом в фарфоровой посуде. Притянут с улицы за нос мужа и старшего сына. А я буду в восхищении смотреть на это пиршество – рассказывающих друг другу о машинах, маслах, резине и «всяких уродах» мужчин, плохо вымытые в спешке руки, опустошающие ложками салатники, глубокие и мелкие тарелки, довольные лица. К концу обеда устанут запахи и растворятся в другое измерение. Глаза моих пацанов посоловеют, их споры окончатся… А во мне…

Во мне разольётся что-то, что заставит тишину внутри вырасти до размеров целого мира. До размеров жизни… Маленькая частичка, которая станет всем.

«Большая редкость… Это большая редкость», – спугнёт тишину мысль.

Два.

С полудня тревога не выветривается из квартиры. Просачивается под дверь. Не выметается с мусором, не смывается с пола тряпкой. Её не перекричать звуком из телевизора и чтением вслух сказок младшему сыну. Вот я и молчу.

Звонят в дверь. Вздрагиваю. Смотрю в дверной глазок.

– Кто ?

– Инспектор по делам несовершеннолетних, – и я уже не слышу фамилии, имени и отчества, уже не хочу слышать звания…

Открываю дверь настежь, впускаю ту, что рвалась ко мне на полную катушку.
Рядом с человеком в милицейской форме мой старший сын. То улыбается, то боится. Не знает что выбрать.

Я слушаю длинную речь об обрисованных подъездах, хулиганстве, драках, подписываю какие-то бумаги, киваю… Тревога, которая уже всем туловищем вошла ко мне в дом шипит о директоре школы, социальном педагоге, бесчисленных нравоучениях комиссий по делам несовершеннолетних, размахивает перед носом квитками штрафов, наполняет гневом моего мужа.

Я стою возле окна. Без глаз…без тела… без слов… Ругань вырывается из комнаты детей, толкает меня в разные стороны.

К вечеру всё утихнет. Грязные слова облепят пылью полки, лягут пятнами на паркет. Муж принесёт запах валерьянки поближе к детской, будет курить и ворочаться всю ночь. Сын на время станет чужим, не похожим на себя, не знакомым мне мальчиком.

А во мне…

Во мне разольётся что-то, что заставит эту звенящую тишину внутри вырасти до размеров целого мира. До размеров жизни… Маленькая частичка, которая станет всем.

«Большая редкость… Это большая редкость», – покатятся слёзы.

Два с ниточкой.

Прыг, прыг – мой пятилетний пацанчик считает ступеньки. Я гуляю с младшим сыном. Лестница очень длинная, он до стольки считать не умеет ))). После двадцати ступенек просто – прыг, прыг…

– Мам, а когда я вырасту у меня голос изменится?

- Конечно изменится.

- Совсем другой будет, совсем, совсем?

– Да, совсем другой – беззаботно улыбаюсь я.

– А лицо у меня тоже изменится? Не такое как сейчас будет?

Прыг, прыг…

– Нет, не такое…

– Совсем не такое ?

Я задумываюсь на секунду, даже не понимаю о чём...

– Когда вырастешь большой – совсем не такое будет.

– Мам, а ты меня не испугаешься? Прыг, прыг…

На мгновение я заглядываю в его огромные глаза.

Подхватываю на руки хитро улыбающегося малыша, утыкаюсь своим носом в его и мы перекачиваем воздух.

– Конечно нет!!!)))

А во мне…

Во мне разливается что-то, что заставляет эту сладкую тишину внутри вырасти до размеров целого мира. До размеров жизни… Маленькая частичка, которая станет всем.

«Большая редкость… Это большая редкость», – покатываюсь я со смеху.

Два с иголочкой…

Опускаю своего радостно дрыгающего ногами мальчиша назад, вниз, на недосчитанные ступеньки…

Прыг… На середине ступеньки увесистый камень. Такие он никогда не пропускает. Можно и с камешком в руке считать… Прыг, прыг…

– Пусть камешек посчитает.

Мои глаза успевают округлиться только в мыслях.

Брошенный камешек досчитал всего лишь до двух, нечестно перескакивая через пять-десять ступенек. …До двух пожилых женщин, которые внезапно выросли в самом низу лестницы.

Я медленно поднимаю и опускаю веки. За это время тётеньки успевают очень громко рассказать обо всём. О том, «что было бы если бы..», обо мне и моём сыне, про «хорошо» и про «плохо».

А я только медленно открываю и закрываю глаза.

Стыдливо задвигаю за свою спину испуганного малыша.
А во мне…

Во мне разливается что-то, что заставляет эту тишину внутри на мгновение вырасти до размеров целого мира. До размеров жизни… Маленькая частичка, которая станет всем.

«Большая редкость… Это большая редкость», – краснеют мои щёки.